[eug]

«Дефолты уже напрашиваются»

Опубликовано в деловом еженедельнике «Бизнес & Власть»


Если государство будет продолжать мощную финансовую поддержку вплоть до выхода из кризиса, то экономика страны обойдется без тяжелых потерь. Об этом в интервью «&» рассказал заместитель председателя правления Цеснабанка Марс Алдашов.


– Марс Бактиярович, сегодня антикризисную программу не обсуждает только ленивый. Поделитесь своим мнением о том, насколько меры государства позволят решить назревшие проблемы?

– Говорить о полном разрешении проблем не приходится, поскольку это в условиях повсеместного кризиса в мире невозможно в принципе. Но смягчить их возможно. В значительной степени это может произойти по мере реализации программы.

Я согласен с тем, что необходимо продолжать совершенствовать регулирование финансовых структур. Но ужесточение некоторых требований, в частности касающихся качества ссудных портфелей банков, можно и отложить. Надо понимать, что усиление давления не способствует стабилизации ситуации в банках, а просто увеличивает убытки и снижает уровень капитала. Кроме того, существующие требования не позволяют нормально кредитовать малый и средний бизнес даже при наличии ресурсов по хорошей ставке, например, по программе фонда «Даму». Выдавать заем иногда себе дороже – формирование провизий превышает доход по займу. В результате государство вроде дает деньги на оживление экономики, но часто такое кредитование невыгодно.

Положительно оцениваю участие государства в капитале системообразующих банков. Это своевременная мера поддержит капитал, усилит имидж и стабилизирует структуру обязательств. Хорошей идеей является и создание фонда стрессовых активов (ФСА). Некоторые банки имеют серьезный дисбаланс в части ликвидности. Показатели текущей ликвидности не должны никого вводить в заблуждение – среднесрочный гэп (ценовой разрыв. – «&») зачастую отрицательный, а с учетом ухудшения качества ссудного портфеля и при условии дальнейшего сохранения закрытости внешних рынков возможность продать проблемные займы может сильно помочь.

– Очень часто высказываются экспертные мнения о том, что этот год станет еще более сложным для банков, нежели предыдущий…

– Нельзя сказать однозначно. Согласен, что этот год будет тяжелее предыдущего, но он не станет катастрофически сложным. С одной стороны, у банков, особенно у крупных, существуют общеизвестные проблемы. Это внешние погашения, которые практически невозможно рефинансировать, значительное ухудшение качества ссудного портфеля, негативная разница между активами и обязательствами, значительная открытая валютная позиция по балансу, провизии, рост стоимости внутреннего фондирования при одновременно ограниченном внутреннем розничном инвестиционном потенциале, падение стоимости ценных бумаг и прочее. Кроме того, банки использовались акционерами для различных инвестиций. Таким образом, мы имеем весь набор рисков, с которыми борются финансовые структуры. С другой стороны, сейчас психологически легче – наличие кризиса признали все, в том числе, хотя и позже других, государство. Так что дальнейшая политика строится с учетом негативного прогноза, что в любом случае полезно для минимизации рисков.

Теоретически допустимые дефолты, о которых говорилось ранее, наверняка не состоятся. Экономика может избежать сильной рецессии. Надо отметить, что в этом роль государственных программ значительна. Предполагаемые вливания реально помогают банкам расплатиться, сохранить качество ссудного портфеля. Мне даже не хочется думать, что могло бы произойти без этих денег.

– Премьер-министр страны официально заявил о том, что кризис продлится не менее двух лет. На ваш взгляд, насколько велик запас прочности у отечественных банков?

– Трудно ответить, но существующий запас прочности в немалой степени усилен государственными программами и мерами Нацбанка. Вообще, дефолты потихоньку уже напрашиваются, будут ли они – неизвестно. Задача государства – не допустить этого. Если данная воля сохранится и будет подкреплена финансово, то обойдемся без тяжелых потерь.

Я бы хотел остановиться на таком неиспользованном способе помощи рынку, как стандарты учета. Американские регуляторы уже сделали это, европейские собираются последовать их примеру, российские уже разработали соответствующий проект, и даже Совет по МСФО особо не возражает. Речь идет о разрешении осуществить фиксацию стоимости некоторых видов ценных бумаг в торговых портфелях банков по состоянию на какую-то дату до осеннего обвала. То есть перенести их из торгового портфеля в инвестиционный, на который требование оценки по справедливой стоимости не распространяется. Эта реклассификация позволила отсторнировать значительные убытки и легче переносить кризис. Мы этого не делаем и рискуем остаться самыми правильными даже в сравнении с ведущими странами. Хорошо это или нет в существующих условиях? Надо определяться.

– Отдельные банкиры отмечают, что государство поддерживает финструктуры только в вопросе достаточности капитала. Между тем, по их мнению, проблема с рефинансированием внешних задолженностей не решается. Как вы думаете, есть ли необходимость во вмешательстве правительства в решении этого вопроса?

– Если изучить аспекты антикризисной программы, так же как и условия, например, предыдущих программ фонда «Даму», то сразу становится понятно, что государство прямо или косвенно активно помогает банкам расплатиться с долгами. Везде предусматривается рефинансирование существующих клиентов. Что это означает на практике? Просто даются деньги для поддержания ликвидности. Фактически государство уже частично рефинансирует внешние обязательства банков. Кроме того, снижение ставок для существующих заемщиков за счет денег государства облегчает погашение кредитов, что также способствует выравниванию ликвидности. Не стоит забывать про снижение нормативов Нацбанка по минимальным резервным требованиям (МРТ) – это высвободило не один миллиард долларов для банков. Поэтому надо признать, что государство помогает уже давно, более того, собирается делать это и дальше, используя различные инструменты.

Вообще, говорить по поводу рефинансирования долгов сложно. Рынки закрыты, поэтому речь может идти о реструктуризации. Во-первых, относительно безболезненно можно обсуждать только синдицированные займы, то есть те, где есть конкретные кредиторы. По выпускам бондов – намного сложнее, ведь они обращаются на фондовом рынке. Во-вторых, обсуждение невозможно без дополнительных гарантий государства либо квазигосударственных структур, а это уже очень серьезный вопрос. В-третьих, сам факт начала обсуждения вызовет большой негатив со стороны внешнего рынка и осложнит жизнь банков – даже после стабилизации рынков оптового финансирования. Наконец, в-четвертых, банки пока гасят обязательства, разумеется, в существенной степени благодаря косвенной помощи государства.

Думаю, если государство последовательно реализует заявленные программы, необходимости в дополнительных мерах не возникнет. Хотя допускаю, что во второй половине года может подниматься вопрос о новом пересмотре норматива МРТ в сторону смягчения.

– Как вы думаете, какой денежно-кредитной политики нам ждать от нового руководства Нацбанка?

– Вообще, денежно-кредитная политика – тема для обсуждения сложная. Я могу осветить несколько острых моментов, в частности касающихся возможного обесценения тенге. В нынешней ситуации девальвация логична. Не знаю, какова будет политика Нацбанка, но правильнее было бы начать плавное снижение курса, не доводя ситуацию до той, что имела место в 1999 году. Тогда курс держали до последнего, потратив на это значительную часть резервов, а потом разом отпустили тенге.

При девальвации мы получим рост цен: значительный – на импортируемые товары, меньший – на отечественные. По логике, и тарифы монополистов должны расти, однако ради социальной стабильности государство будет их сдерживать. Снижение покупательной способности населения может несколько сдержать инфляционные процессы, особенно в сфере услуг. Вместе с оттоком капитала из страны, возможно, это позволит Нацбанку не ставить основной задачей ограничение денежной базы.

Но девальвация и соответствующее увеличение нагрузки по погашению внешних займов вынудят банки активно прибегать к помощи Нацбанка для регулирования ликвидности. Соответственно, регулятору, возможно, придется рассматривать новые инструменты для операций с банками. Кроме того, я не уверен, что $10 млрд. для стабилизации экономики могут стать окончательной суммой изъятий из Нацфонда. Если это произойдет, регулятору надо будет задуматься о дальнейшей стратегии.

Айгуль Кисыкбасова