Ответить
КазТАГ, www.kaztag.kz
Финансовые регуляторы Казахстана работают над проектом концепции развития финансового сектора страны. Документ содержит ряд предложений по ужесточению регулирования в этой сфере. Председатель агентства РК по регулированию и надзору финансового рынка и финансовых организаций (АФН) Елена Бахмутова любезно согласилась поговорить с корреспондентом КазТАГ о перспективах казахстанского финансового сектора и не только об этом.- Проект концепции, на первый взгляд, выглядит жестким для участников рынка. Насколько эти ужесточения необходимы?
- Концепция находится в стадии обсуждения. Вопросы развития тоже очень важны для рынка, и я думаю, что по этим вопросам свои предложения будут вносить финансовые организации. Уже намечено проведение ряда круглых столов по обсуждению подходов по различным секторам финансового рынка.
Что же касается ужесточения, то это не является чем-то особенным для Казахстана. Это общий подход, который сегодня обсуждается в мире. На совещании стран G-20, которое проходит 24-25 сентября в Питтсбурге, прозвучали аналогичные рекомендации. Они направлены на совершенствование регулирования финансового рынка, в том числе и на более серьезное регулирование, которое может выглядеть как ужесточение.
- АФН предлагает создание совета регулирующих органов. Каким образом будет осуществляться взаимодействие между ними и не получится ли дублирование функций?
- Прежде всего, хочу сказать, что функционирование АФН построено на коллегиальных принципах. Все нормативно-правовые акты, а также важные решения, которые имеют значение для финансового рынка - принимаются правлением АФН. Это высший коллегиальный орган, в состав которого входят кроме председателя агентства и его заместителей, председатель Нацбанка, помощник президента по экономическим вопросам, министры экономики и бюджетного планирования, финансов и председатель агентства по регулированию деятельности РФЦА. Таким образом, коллегиальность в обсуждении вопросов уже имеется.
По аналогичной схеме функционирует Нацбанк. Там тоже решения принимаются высшим коллегиальным органом – правлением Нацбанка. В него входят те же представители за небольшим исключением.
Предложение по созданию совета по финансовой стабильности исходит из того, что по комплексу вопросов требуются обсуждения на межведомственном уровне. А отдельных заседаний правительства, или правлений АФН или Нацбанка для этого недостаточно. Есть проблемы, которые следует обсуждать на пересечении интересов. Вот для таких вопросов требуется обсуждение в другом формате.
Конечно, для такой дискуссии мог бы использоваться совет по экономической политике (СЭП), но на СЭП выносится гораздо больший круг вопросов, который затрагивает не только вопросы финансового сектора и финансовой стабильности. Поэтому, по предложению агентства, была внесена идея - создать постоянно действующий совет по финансовой стабильности, куда бы входили первые руководители, которые отвечают за фискальную, монетарную и надзорную политики. Дублирования их быть не может, потому что у каждой из них - свои задачи и свои функции.
- То есть совет по финансовой стабильности будет концентрированной версией СЭП?
- СЭП изначально так и создавался. В его состав входили только высшие должностные лица без права замены. Обсуждения носили профессиональный характер. А решения имели рекомендательный характер. Сейчас получается, что СЭП тоже занят решением этих вопросов, но на его заседания выносится гораздо более широкий круг вопросов – производственных, по развитию отдельных отраслей и так далее. Это тоже очень важно. Но для целей финансовой стабильности не так существенно.
Поэтому требуется иметь такой постоянно действующий орган, который бы имел полномочия и обязанность рассматривать такие вопросы, которые затрагивают интересы разных государственных органов. Никакой подмены ответственности здесь нет – ответственность всегда должна оставаться строго персональной, а ее дублирования быть не должно. Монетарные и фискальные вопросы разные. Но они всегда пересекаются и влияют друг на друга.
- Решения этого совета тоже будут носить характер рекомендательных?
- Я не могу сказать, какими будут решения. Эта идея только лишь прозвучала, а реализована она может быть в разных формах. Основная мысль даже не в самом формате этого совета. А в том, что такие обсуждения должны быть, и не от случая к случаю, а на постоянной основе.
Вот, например, план совместных действий, который был принят правительством, Нацбанком и АФН – это как раз первый и очень успешный опыт вот такого рода взаимодействия. Взаимодействие может осуществляться в любой форме, но оно должно быть. И функционировать на систематической основе - не только в случае кризисных явлений, но и в нормальной посткризисной обстановке.
- В концепции указывается, что планируется ограничить долю иностранного участия в банках. Насколько это удовлетворяет сейчас интересам рынка? И более того, не отпугнет ли это тех инвесторов, которые уже пришли?
- В концепции нет конкретного ограничения по институтам. Речь идет о возврате к ограничению, которое было ранее. Оно касалось максимального размера участия компаний с иностранным капиталом в совокупном уставном капитале банков не более 50%. Конкретных ограничений никогда не было. В отдельном банке иностранная компания может быть стопроцентным владельцем, если она удовлетворяет всем другим требованиям казахстанского законодательства.
В проекте концепции речь шла об ограничении совокупной доли участия иностранного капитала. Если вы помните, такая норма в законе о банках была раньше, затем от нее ушли. По факту, на сегодняшний день, доля активов банков с иностранным участием не превышает 20% от объема банковских активов. Но даже если будут введены подобные ограничения, то они не повлияют серьезно на сегодняшнюю конфигурацию. И я, полагаю, не будут составлять каких-нибудь проблем для привлечения иностранных инвесторов в банковский сектор.
- Когда речь шла о проблемах БТА банка, в первую очередь, обращали внимание на то, что в банке не было крупного участника. В проекте концепции не говорится о том, что будет законодательно ограничен или введен ценз на крупного участника каждого банка?
- Эта норма есть в законе «О банках» и она вводится в действие с 1 января 2010 года. Поэтому ее незачем включать в концепцию. Норма звучит так – банк, который не имеет холдинговой компании, либо банк, у которого нет прямого или косвенного крупного участника - физического лица, не имеют права работать с депозитами физических лиц.
- Еще один пункт концепции гласит о создании «черного списка» неблагонадежных западных компаний. Какие компании будут заноситься в этот список?
- В нашем видении концепции, опубликованном на сайте АФН, речь идет о так называемом «черном списке» должностных лиц, которые, каким-либо образом были засвечены в действиях, противоречащих законодательству, которые могли привести к серьезным последствиям для финансовой организации. Если же говорить о варианте концепции, которая опубликована на сайте Нацбанка, то я полагаю, что речь не идет об оффшорных компаниях. Имеются в виду компании, которые опять же каким-либо образом оказались участниками незаконных схем. Это могут быть, например, иностранные номинальные держатели, которые вводили в заблуждение своих клиентов об отсутствии обременения на ценные бумаги, которые они учитывали. Такие компании, которые, по сути дела, действовали не в интересах своих клиентов и скрывали от них информацию, полагаю, заслуживают того, чтобы их вносили в такой «черный список». Их потенциальные клиенты должны знать, что с ними нельзя работать.
- А возможно ли внесение в такой список крупных инвестиционных банков? Опять же в случае с БТА говорилось о том, что крупный инвестбанк намеренно инициировал дефолт, чтобы реализовать имеющиеся у него CDS?
- Вы говорите - неблагонадежные западные компании. В концепции так прямо не говорится – это вопрос для обсуждения. Очевидно, что список должен создаваться для компаний, которые однозначно участвовали в этих схемах. Это нужно самому рынку - для того, чтобы предотвратить возможность негативных последствий.
Если же компания поступала так с участником финансового рынка, то просто надо раскрыть эту информацию. Это не санкция, а просто данные, которые позволяют определиться - следует работать с такой компанией или нет.
АФН в основном имело ввиду, что будет создан список работников – должностных лиц и сотрудников компаний, которые прямо участвовали в такого рода сделках, которые потом привели к существенному ущербу или каким-то иным неблагоприятным воздействиям на компанию.
- А как планируется отслеживать таких нарушителей? Предполагается ли внести норму, чтобы банк запрашивал своих контрагентов о том, есть ли у них такие люди в компании или нет?
- Как это отслеживать - должно определяться всеми вместе. В концепции не оговариваются такие вопросы. Мы только сделали предложение. Со своей стороны, постараемся делать это в отношении тех должностных лиц, которых мы согласовываем или которые попали в наше поле зрение при принятии санкций, вынесении штрафов и так далее. Как рынок будет разделять эту идею - покажет время. Со стороны рынка уже прозвучало такое предложение по компаниям, допустившим дефолт на фондовом рынке. Я полностью эту идею поддерживаю. Мы намерены опубликовать не только список этих компаний и их крупных участников, что является сейчас открытой информацией, но и их должностных лиц.
В результате рынок будет знать, что такие-то акционеры, будучи владельцами этой компании, такие-то должностные лица, управляя этой компанией, допустили дефолт. После этого рынок будет сам определять – можно ли им доверять вновь, если они уже стали акционерами или должностными лицами другой компании. Но это только предложения. В какой форме они будут развиваться – покажет рынок. Мы хотим обсуждать этот вопрос, и не намерены ничего навязывать рынку.
- В скором времени планируется увеличение минимальных объемов собственного капитала. Предполагается, что это увеличит конкуренцию на рынке. Но ведь это коснется небольших банков в первую очередь, а их рыночная доля мала. Насколько существенным будет усиление конкуренции в таком случае?
- Норма вводится с первого октября текущего года. Эта отсроченная норма, принятая еще год назад. Она действительно касается мелких банков - их девять.
Каждый из них уже выразил свое намерение по поводу того, как они будут двигаться в этом вопросе. Кто-то увеличивает капитал и у них есть такие возможности. Кто-то еще занят поиском стратегического инвестора, а это самая высокая зона риска. И три банка определились с тем, что они передислоцируются за пределы Алматы, то есть - будут заниматься оказанием услуг населению в регионах. Три этих банка перейдут в разряд региональных банков, которые будут предоставлять услуги всему населению Казахстана, а не только жителям Алматы. Те банки, которые будут докапитализированы - будут постепенно двигаться в сторону средних банков. В свою очередь, средние банки представляют собой самый здоровый сегмент рынка и предоставляют широкий круг финансовых услуг.
Наша первая цель в том, чтобы постепенно снижалась концентрация рынка. И вторая – в том, чтобы банки предоставляли не какой-то один вид услуг. Ведь в этом случае они, по сути дела, называясь банком, не являются банковским учреждением в полном смысле этого слова. Они должны иметь возможность тратить свои ресурсы на приобретение хороших систем, программных продуктов, на построение нормальных систем управления рисками, на обучение своих сотрудников и на качественную работу с клиентами.
Мелкие банки, которые будут работать в регионах – также будут подпадать под полное банковское регулирование. Они будут предоставлять услуги для людей, проживающих в небольших населенных пунктах, то есть не только в Алматы и Астане. Вот это и есть наша задача.
- В концепции широко говорится о том, что планируется привлечение внутренних инвестиций в экономику. Пока эти намерения осуществляются только в виде рекламной кампании РФЦА. Определены ли для этого какие-то конкретные показатели, ключевые цели, и как планирует АФН добиться этого?
- Здесь есть два разных вопроса. Первый - стимулирование инвестиций во внутреннюю экономику. А второй вопрос – стимулирование вложений в фондовый рынок со стороны населения. Есть смысл в том, чтобы население свои сбережения направляло на финансовый рынок – либо через депозиты, либо через приобретение ценных бумаг. Сейчас РФЦА занят тем, что через повышение инвестиционной грамотности населения, и через практическую реализацию бумаг, которые обращаются на организованном рынке, привлечь население к этой работе. Но здесь важен сбалансированный подход.
Привлекая население на фондовый рынок, нужно объяснять, что с любым доходом идут собственные риски. Это означает, что люди должны понимать: можно получать существенный доход, играя на рынке акций. Но они также должны знать, что точно также можно на этом рынке все потерять. Поэтому очень важно заниматься параллельно с предложением финансовых инструментов, повышением инвестиционной грамотности. Задача эта стояла давно и реализуется в разных формах. Населению со всех сторон пытаются предложить разные инструменты.
Есть мнение, что государственные ценные бумаги, привязанные к доллару, которые сейчас выпускает министерство финансов, как бы ставят под сомнение жизнеспособность тенговых инструментов. Я так не считаю. Наоборот, это просто попытка предложить населению разные инструменты, для того, чтобы они могли выбрать и диверсифицировать свой портфель. Задача эта сложная, требует усилий со стороны разных государственных органов и времени.
Нельзя все население одновременно обучить инвестиционной грамотности – это процесс, который не должен быть кампанейщиной. Он должен стать постоянной работой. Начиная со школьной скамьи – так как это делается на Западе. Любой ученик должен понимать, что такое фондовый рынок и что на нем можно как заработать, так и потерять деньги. Просто идти туда с деньгами нельзя, нужно обладать минимальным набором знаний и работать с профессионалами. Собственно говоря, основная задача в этом.
Без такого предварительного этапа ожидать, что будет массовый приток населения на фондовый рынок - не следует. Я бы сказала, что это даже опасно. Мы видели кредитный бум – когда люди, не читая кредитный договор, брали на себя обязательства, не понимая, что они делают. Поэтому, приобретая какой-то продукт, который требует серьезных финансовых вложений или возможные финансовые потери, человек должен твердо осознавать, что он делает.
- Если говорить о фондовом рынке, на что необходимо обращать большее внимание – привлечение населения или привлечение эмитентов?
- Важно и то и другое. Население покупает бумаги, а чтобы бумаги были на фондовом рынке – их должны выпускать эмитенты. Это связанные процессы, и одно без другого невозможно. Поэтому должно быть и привлечение эмитентов, и привлечение населения.
Важен правильный и сбалансированный подход и по отношению к эмитентам. Не секрет что сейчас достаточно часто мы видим новые дефолты по ценным бумагам. Это означает, что эмитенты, выходя на фондовый рынок, должны осознавать свою ответственность перед инвесторами. Они должны понимать, что их задача не сводится лишь к получению денег за счет бумаг, а еще также и то, что они должны иметь ресурсы и возможности для предоставления полноценной информации своим держателям облигаций и акционерам, если это акционеры, и естественно, иметь возможность для погашения в срок этих облигаций. Это тоже нормальный процесс, который сейчас испытывает болезненные изменения. Инвесторы должны понимать риск, а эмитенты должны нести определенные расходы в связи с выпуском своих бумаг и предоставлении отчетности своим инвесторам.
- А неорганизованный рынок тех же самых облигаций. Подпадает ли он под какое-то регулирование?
- Запрещать такие инструменты не надо. Неорганизованный рынок существует. И на таком рынке должны работать инвесторы, которые осознают, зачем и для чего они там работают. Они должны принимать все риски этого рынка на себя. Институциональным инвесторам в лице пенсионных фондов на таком рынке запрещено работать, потому что там должно быть прозрачное ценообразование. Запрещать этот рынок не надо, так как существуют закрытые размещения по тем же облигациям. Но тогда надо понимать, что инвестор, приобретая такую бумагу, должен иметь механизм отслеживания финансового состояния эмитента до конца жизни инструмента. То есть это его выбор.
Вообще пытаться исключить риск, значит, пытаться исключить саму суть фондового рынка.
- В связи с чем планируется запретить обращение некоторых инструментов на неорганизованном рынке?
- Речь в данном случае идет о производных финансовых инструментах. На самом деле это скорее использование мирового опыта. Сейчас обсуждается вопрос, что такие сложные инструменты как, в частности, CDS и другие, не проходили нигде систему учета и клиринга. Более того, по ним неизвестны объемы выпущенных инструментов в мире и неизвестна система их ценообразования. Это представляет серьезную системную угрозу не только для Казахстана, а угрозу в мировом масштабе. Поэтому идея необходимости учета и клиринга этих инструментов, а также какого-то раскрытия информации об этих инструментах с точки зрения ценообразования, обсуждается на западных рынках.
Естественно, что наши банки тоже в какой-то мере покупали такого рода производные инструменты. Может быть, не в больших объемах, но в будущем, они будут полноценно участвовать на международных рынках капитала. Поэтому мы должны иметь систему регулирования, которая соответствует международной практике в этом вопросе.
- Позвольте вернуться к фондовому рынку. Политика привлечения как инвесторов, так и эмитентов не вызовет ли новый пузырь, подобный тому который был на рынке недвижимости?
- Полностью исключить возникновение пузырей в экономике, наверное, невозможно. Что нужно делать? По возможности предотвращать их возникновение. Нужно исключить их возрастание, когда они, лопнув, могут практически похоронить под собой весь рынок. Вот это недопустимо.
Конечно, на фондовом рынке могут возникать пузыри. В частности на китайском рынке, как говорят некоторые экономисты, есть такая вероятность. Но чтобы этого не возникло – надо рынок мониторить. Такая структура, как совет по финансовой стабильности, в частности, могла бы эти вопросы отслеживать, естественно, наравне с теми, кому это поручено.
Чтобы не возникало перекосов – нужно давать правильный импульс, в том числе и населению. Население должно понимать, что может получить не только 250% дохода, вложившись в акцию, но можно и потерять весь вложенный капитал. Это должно говориться сразу же, как только привлекают инвестиции. Андеррайтеры и маркетмейкеры должны сообщать об этом непрофессиональному инвестору. Точно так, как на сигаретах написано, что курение вредит вашему здоровью, также и населению должны сообщать, что, играя на фондовом рынке, вы в принципе можете потерять свои вложения.
Что же касается профессиональных участников, то игра на фондовом рынке это их лицензируемый вид деятельности, и они обязаны получать прибыль. Поэтому, при работе населения с паевыми инвестиционными фондами риски диверсифицированы, при вложении напрямую через брокерские компании, когда сам клиент говорит, куда он хочет вложиться, а брокер только исполняет его пожелание, брокер должен объяснить риски. Но при этом сам человек должен понимать, что он несет персональную ответственность за свои вложения.
Государство должно предоставить населению возможность работать через профессиональных финансовых посредников, работающих на рынке ценных бумаг. Оно также должно создать условия, чтобы человек мог получить информацию о работе фондового рынка, а также создать законодательную основу для получения информации об эмитентах и о бумагах, которые они выпускают.
- Предполагается ли развитие инвестбанкинга в Казахстане? Или этот вид деятельности лучше отдать на аутсорсинг?
- В Казахстане никакого полноценного инвестбанкинга никогда и не было. Была попытка создать что-то наподобие, с объединенными лицензиями, и назвать это инвестиционным банком. У нас банки – коммерческие, а инвестиционная деятельность наших банков законодательно ограничена. Банкам запрещено осуществлять широкий круг брокерских операций – они могут работать только с государственными бумагами. Как дилеры они могут работать с более широким кругом инструментов, но он тоже лимитирован. Поэтому их инвестиции в ценные бумаги, во-первых, лимитируются, а во-вторых, ограничиваются с помощью рейтингов.
Ниши инвестиционного банкинга у нас и не было. Ее могут занять исламские банки. Потому что у них система регулирования предполагает возможность участия в компании. А это как раз то, что характерно для инвестиционного банка. Инвестиционный банкинг ближе к исламским формам.
Инвестиционные банки, как написано у нас в концепции, в принципе могут функционировать. Но регулирование у них должно быть не менее жестким, чем у традиционых банков. Потому что, все те риски, которые присутствуют у коммерческих банков, есть и у инвестиционных банков. Самый главный риск – это короткие пассивы и длинные активы. Инвестбанки привлекаются на оптовых рынках капитала и поэтому риск внезапного исчезновения ликвидности для них присутствует. Поэтому и регулирование для них с точки зрения ликвидности, с точки зрения концентрации рисков и с точки зрения достаточности капитала - должно быть аналогично регулированию коммерческих банков.
- Но ведь инвестбанки предоставляют альтернативное финансирование. Сейчас в стране кроме банковских кредитов иных значимых источников финансирования для компаний нет…
- То, что они предоставляют альтернативу - заблуждение. На самом деле, проблема казахстанского банковского сектора в том, что он прямо зависел от внешнего фондирования. А когда внезапно начался кризис, и это фондирование остановилось – резко, на всем ходу, остановилось кредитование.
Что происходит на западе? Там инвестиционные банки фондировались не за счет депозитов – у них не было депозитов. Они фондировались за счет перепродажи и структурирования активов, выпуска сложных структурных инструментов. Как только возможности продать бумаги, которые они структурировали и хотели выпустить на рынок, исчезла - тут же пересох приток нового фондирования. Другими словами, они испытали те же самые шоки. Наши банки не смогли привлечь новое финансирование. А инвестиционные западные банки не смогли разместить на публичном рынке вновь выпущенные структурированные бумаги. Таким образом, у них не было новых средств для того, чтобы выдавать деньги. Поэтому никакого альтернативного финансирования инвестбанки не дают.
Есть иной подход, который заключается в том, что наши банки дают кредит заемщику, а инвестиционные банки прямо вкладываются в капитал клиента. Но эта форма может реализовываться не только через инвестиционные банки - это фонды прямых инвестиций, фонды венчурного финансирования. В нашей системе это закрытые паевые и акционерные инвестиционные фонды. Для стартового капитала должны использоваться, конечно, такие формы, но они могут быть не только в форме инвестиционного банка.
В Казахстане есть такая структура – «Инвестиционный фонд Казахстана». Он никуда не делся и это его основная задача. Он вкладывается до 49% капитала специально созданного предприятия для его раскрутки, участия в нем, а потом выведения его на фондовый рынок.
- Но может быть одного фонда недостаточно для экономики?
- Это вопрос не ко мне. То, что такой механизм для венчурного финансирования должен существовать – согласна. Но практика финансировать стартовый бизнес через выдачу кредитов – порочна, и несет в себе существенные риски. Для стартового капитала нужно привлекать акционерный капитал или действовать через систему государственно-частного партнерства с разделением рисков между эмитентом и государством. Либо это может быть высокорискованное вложение через закрытые паевые инвестиционные фонды. В этом случае, инвестор знает, что он не заберет деньги в длительной перспективе, потому что понимает, что выйти из такого фонда без ущерба для проекта будет проблематично.
- Инфраструктурные облигации являются примером государственно-частного партнерства. В концепции говорится о том, что вполне возможно стимулирование предложения таких инструментов. Вероятнее всего, это произойдет за счет спроса со стороны пенсионных фондов. Насколько защищены будут в таком случае средства вкладчиков пенсионных фондов?
- Это зависит от самого проекта. В последнее время было несколько конференций, которые проводились в Астане с привлечением заинтересованных сторон по моделям государственно-частного партнерства.
Эти модели на самом деле сложные. Они не ограничены просто какой-то формой государственной гарантии. На Западе государственная гарантия, как правило, не присутствует в такого рода проектах, а присутствуют иные формы государственного содействия. Например, через предоставление каких-то гарантированных денежных потоков в перспективе, заказов, через предоставление земли.
Для того чтобы проект был успешным, а инвесторы были защищены, нужно понимать, что этот проект с самого начала рентабелен, составлен с учетом всех возможных осложнений, которые могут произойти на протяжении всего срока жизни проекта. У проекта должны быть конкретные представители, которые осознают свою ответственность и готовы ее нести до завершения проекта. Пенсионные фонды – это профессиональные инвесторы и они должны уметь оценить все риски, которые этот проект имеет, определить для себя допустимость этих рисков и после этого - уже вкладываться.
А попытка сказать, что мы будем вкладываться, если будет полная гарантия со стороны государства – это немного неправильный подход, потому что пенсионные фонды также должны уметь профессионально оценивать проекты.
- Проект инфраструктурных облигаций в Казахстане получился не очень успешным. Планируется ли какое-то закрепление процедур по инвестиционным проектам, чтобы такого больше не произошло?
- Такие процедуры должны быть отработаны на стадии самого проекта. Проект по железной дороге Шар – Усть-Каменогорск был не продуман с точки зрения организации с самого начала. Во-первых, были вопросы по экономике проекта и, во-вторых, не до конца были разрешены организационные вопросы. Конечно, все это должно быть устранено.
Была попытка изменения закона «О концессии». В него были внесены поправки, которые, возможно, и устранили существенную часть недоработок, которые на практике были выявлены в первом проекте. Но для того чтобы инфраструктурные проекты были успешны - должен быть нормальный эмитент – концессионер проекта. Во-первых, с соответствующими ресурсами, а во-вторых, с техническими возможностями, чтобы у него не было никаких срывов при реализации проекта.
- А имеются ли такие инфраструктурные проекты сейчас?
- Такие проекты сейчас обсуждаются и очень активно. Я думаю, что этот вопрос правильнее задавать не АФН, а министерству экономики, поскольку это находится прямо в их компетенции. АФН неоднократно высказывалось за то, чтобы такие проекты существовали.
При этом, когда реализуются крупные инфраструктурные проекты, не надо ориентироваться на кредиторов из Китая или других стран, а надо задействовать ресурсы пенсионных фондов. Эти ресурсы, по своему определению, длинные. И пенсионные фонды должны участвовать в реализации этих проектов. В любом случае, риски проектов должны быть разумным образом распределены – надо во всем этом участвовать и обсуждать, в том числе и пенсионным фондам.
Такие проекты существуют. Есть специально созданная комиссия по модернизации экономики, которую возглавляет премьер-министр. Я не вхожу в состав этой комиссии. Там все время обсуждаются такого рода проекты, и их достаточно много. Уже присутствует идея, что в реализации этих проектов в обязательном порядке должен присутствовать инструмент государственно-частного партнерства, в том числе и с использованием инфраструктурных облигаций.
- В проекте концепции предполагается ужесточить требования к аудиторским организациям. Сейчас они под мониторинг АФН не подпадают. Как это планируется сделать?
- Необязательно все регулирование должно осуществляться через АФН! Лицензию аудиторским компаниям дает министерство финансов, и это совершенно правильно. Кроме того, аудиторские компании функционируют в строгом соответствии с международными стандартами аудита.
Проблема деятельности аудиторов сейчас актуальна не только для Казахстана, но и для всего мира. Я думаю, что здесь будут учитываться рекомендации, которые будут даны международными организациями. Плюс к этому, сами аудиторские компании, как профессиональные организации, должны быть заинтересованы в поднятии своего рейтинга, сохранении своего имиджа, потому что случаи и на казахстанском рынке, конечно, негативно влияют на репутацию аудиторов.
Есть еще обязательное страхование аудиторских компаний. За всю историю этого вида страхования в Казахстане, был всего один страховой случай – в прошлом году. Не могу сказать с какой компанией – я просто видела статистику. Меня тогда поразило, что, начиная с 2006 года, то есть с введения обязательного страхования аудиторов, состоялся только один случай по которому аудиторы оказались виноваты. Наверное, очень сложно доказать страховой случай, или же не очень четко прописаны требования в страховании.
На самом деле нужно повышать прозрачность деятельности аудиторских компаний, их ответственность. Не может служить оправданием, то, что аудиторская компания не владела информацией. Суть ее деятельности в том, что она должна иметь процедуры, которые позволили бы компании получать эту информацию. В противном случае, она не имеет права давать свое собственное мнение о соответствии финансовой отчетности. Однако, раз мнение дано - надо нести за него определенную ответственность.
- В Казахстане предполагается создание национальных рейтинговых агентств. Несколько агентств уже создано. Как эти компании могут конкурировать с международными агентствами?
- Этот процесс нельзя форсировать. Сейчас американская комиссия по ценным бумагам выпустила свои рекомендации по регулированию рейтинговых агентств, поскольку основные международные рейтинговые агентства зарегистрированы в США. Там обозначены подходы к регулированию. Правда, они базируются больше на принципах, на прозрачности, на раскрытии своих подходов, статистики по отношению к эмитентам.
Что касается национальных рейтинговых агентств, то здесь надо двигаться очень постепенно. С нуля создать агентства, которые сразу могли бы конкурировать с международными, невозможно еще и по объективным причинам. Для того, чтобы присваивать рейтинги эмитентам, агентствам нужно иметь представительную статистику исторических дефолтов. К сожалению, в Казахстане ее нет. Сегодняшний кризис нам позволит создать такую статистику. Но эта статистика должна формироваться годами, и только тогда, она будет представлять какую-то ценность. Практически, на чем базируется их рейтинги сегодня, сказать достаточно сложно.
Правда это не означает, что этот процесс вообще не нужно начинать. Мы в агентстве выбрали подход, при котором казахстанские рейтинговые агентства будут начинать функционировать. Но регулятор не будет признавать их до тех пор, пока их в полной мере не признает рынок. То есть, сначала пройдет рыночное апробирование их методик, и только потом регулятор может их признавать в регуляторной практике.
- Признание рейтинговых агентств будет исходить из качества их методики?
- Безусловно. Но кроме этого, еще из прозрачности и отсутствия аффилированности с эмитентами. Мы публиковали свои принципы – они достаточно понятные, но, к сожалению, общие. Их сложно сделать детальными, так как они исходят из того, что рейтинговые агентства действуют не только в интересах эмитента, но и в интересах инвестора. При этом все агентства прозрачно рассказывают о своих подходах, их критерии позволяют обеспечить сопоставимость между различными присваиваемыми рейтингами. В американской практике уже к тому же высказывается подход, что они должны давать какое-то мнение по покупке бумаг.
Сейчас они за рейтинги не несут практически никакой ответственности. Для них получается практически гарантированный рынок - все признают, что без рейтинговой оценки ничего не надо покупать, при этом, когда наступает дефолт, рейтинговое агентство оказывается в стороне и говорит, что никаких рекомендаций по бумагам не давало. Возможно, этот подход будет изменен, но это пока что, только предложение, которое, я думаю, что будет рассматриваться.
Такого понятия, как национальное рейтинговое агентство, нет в законодательстве. У нас признаются только рейтинги, для регуляторных целей, трех рейтинговых агентств, а для целей крупного участия, у нас есть семь рейтинговых агентств, которые имеют сопоставимые шкалы. У S&P и Fitch есть наши национальные рейтинговые шкалы и по сути дела мы их используем. А национальные рейтинговые агентства – это по сути дела обиходное название, которого в законодательстве нет.
На территории Казахстана есть рейтинговые агентства, которые присваивают рейтинги, но они не относятся к числу международных рейтинговых агентств. Как они работают? Мы пытались изучать, но сейчас эту работу ведет казахстанская фондовая биржа, поскольку ей придется признавать деятельность этих агентств. В соответствии с новыми листинговыми требованиями, с 2010 года, для того, чтобы выйти на организованный казахстанский рынок облигаций, нужно будет получить рейтинг. Без рейтинга выйти на этот рынок будет невозможно. Соответственно, биржа должна будет выбрать рейтинговые агентства и признавать их рейтинги. Для целей институциональных инвесторов, мы эти рейтинговые оценки признавать не будем – у нас будут существовать дополнительные требования для оценки бумаг.
корреспондент агентства КазТАГ Игорь Киндоп
Цитата
