Пока тихо на рынке.
Тем кто ранее читал - СОРРИ!
СУПЕРИНВЕСТОРЫ ИЗ GRAHAM-AND-DODDSVILLE
-------------Речь Уоррена Баффета
Уоррен Баффет, по моему, является замечательным человеком, поэтому я привожу его речь.
Устарел ли подход Graham and Dodd "поиска стоимости со значительным коэффициентом безопасности относительно цен" к анализу ценных бумаг? Многие профессора, которые сегодня пишут учебники, говорят, что да. Они аргументируют, что фондовая биржа является эффективной; то есть, что цены на акции отражают все, что известно о перспективах компании и состоянии экономики. Нет акций с заниженной стоимостью, утверждают эти теоретики, потому что есть умные аналитики ценных бумаг, которые используют все доступную информацию для того, чтобы гарантировать неизбежно соответствующие цены. Инвесторы, которые кажется, год за годом побеждали рынок, просто удачливы. "Если цены полностью отражают доступную информацию, этот род инвестиционной экспертизы исключен," пишет один из авторов сегодняшних учебников
Да, возможно, но я хочу представить вам группу инвесторов, которые из года в год побеждали фондовые индексы Standard & Poor's 500. Гипотеза о том, что они делали это по чистой случайности, достойна, по крайней мере, того чтобы ее проверить. Для этой проверки важен тот факт, что эти победители были мне хорошо известны и предварительно определены как превосходные инвесторы, самое последнее определение появившееся более пятнадцати лет назад. Без этого условия – то есть, если бы я лишь недавно провел поиск среди тысячи данных для того, чтобы выбрать несколько имен для вас этим утром – я бы посоветовал вам перестать читать прямо здесь. Должен добавить, что все эти данные были проверены. И я должен еще добавить, что знал многих из тех, которые инвестировали с этими менеджерами и чеки, полученные этими участниками, совпадают с указанными данными.
До того, как мы начнем эту проверку, я хотел бы, что бы представили себе национальное соревнование по бросанию монеты. Давайте предположим, что завтра утром у нас будет 225 миллионов американцев и мы попросим их всех заключить пари на доллар. Они выйдут утром с восходом солнца и все назовут сторону, на которую упадет монета. Если они назовут ее правильно, они выигрывают доллар у тех, кто назвал неправильно. Каждый день проигравшие выбывают, и на следующий день ставки складываются, поскольку все предыдущие выигрыши поставлены в ряд. После десяти бросков за десять дней будет приблизительно 220,000 человек в Соединенных Штатах, которые правильно назовут десять бросков подряд. Каждый из них выиграл бы немногим более $1,000.
Теперь эта группа, вероятно, начнет становиться немного самонадеянной, такова человеческая натура. Они могут пытаться быть скромными, но на вечерниках с коктейлями они случайно будут признаваться привлекательным членам противоположенного пола, в чем состоит их техника и какие замечательную проницательность они привнесли в область.
Предположив, что победители получат соответствующую награду от проигравших, в следующие десять дней у нас будет 215 человек, которые успешно назвали свои броски монеты 20 раз подряд и каждый из которых этим упражнением, превратил один доллар в немногим более $1 миллиона. $225 миллиона были бы проиграны, $225 миллиона были бы выиграны.
К этому моменту, члены этой группы действительно потеряли бы головы. Они, вероятно, писали бы книги "Как я превратил один доллар в миллион за десять дней, работая тридцать секунд по утрам." Что еще хуже, они бы стали путешествовать на самолетах по стране, принимая участие в семинарах по эффективному подбрасыванию монет и озадачивая скептических профессоров: "Если этого нельзя сделать, то почему нас 215?"
К этому времени некоторые профессора бизнес колледжей, вероятно, будут достаточно грубыми, чтобы привести факт, что если 225 миллионов орангутангов занимались подобным упражнением, результаты были бы в основном такими же - 215 эгоистичных орангутангов с 20 последовательными выигрышными бросками.
Я бы аргументировал, однако, что есть несколько важных различий в примерах, которые я собираюсь представить. Одно это то что, если (a) вы взяли 225 миллионов орангутангов распределенных примерно как население США; если (

215 победителей были оставлены после 20 дней; и если © вы обнаружили что 40 вышли из определенного зоопарк в Омахе, вы будите абсолютно уверены, что вы кое-что обнаружили. Поэтому вы, вероятно, пойдете и спросите смотрителя зоопарка, чем они их кормит, выполняют ли они особые упражнения, какие книги они читают и кто знает что-либо еще. То есть, если вы обнаружите любые действительно необычные концентрации успеха, вы можете захотеть посмотреть сможете ли вы определить концентрации необычных характеристик, которые могут быть случайными факторами.
Научное исследование естественно следует такому образцу. Если вы пытались бы анализировать возможные причины редкого вида рака – положим, с 1,500 случаями в год в Соединенных Штатах - и вы обнаружили, что 400 из них появились в некотором маленьком горнодобывающем городке в Монтане, вы очень заинтересуетесь водой здесь, или профессией больных или другими переменными. Вы знаете, то, что 400 человек вышло из небольшой местности не случайно. Вам не обязательно было бы знать случайные факторы, но вы бы знали, где искать
Я согласен с вами, что есть пути определения источника кроме географии. В дополнение к географическому источнику, может быть то, что я называю интеллектуальным источником. Я думаю, вы обнаружите, что непропорциональное количество успешных бросателей монет в инвестиционном мире происходит из очень маленькой интеллектуальной деревни, которая может быть названа Graham-and-Doddsville. Концентрация победителей, которую просто нельзя объяснить случаем, может быть отслежена до этой определенной интеллектуальной деревни.
Могут существовать условия, которые могут сделать даже эту концентрацию неважной. Возможно, 100 человек просто копировали то, как называла сторону монеты какая-нибудь ужасно настойчивая личность. Когда она говорила орел, 100 последователей автоматически называли эту же сторону монеты. Если лидер был частью 215 оставшихся в конце, факт, что эти 100 человек вышли из одного интеллектуального источника не будет означать ничего. Вы просто будете идентифицировать один случай как сотню случаев. Подобным же образом, давайте предположим, что вы бы жили в строгом патриархальном обществе и каждая семья в Соединенных Штатах традиционно состояла из десяти человек. Далее положим, что патриархальная культура была настолько сильной, что когда 225 миллионов людей пришли в первый день, каждый член семьи определился по тому, как назвал монету отец. Теперь, в конце 20-дневного периода у вас будет 215 победителей, и вы обнаружите, что они вышли из всего лишь 21.5 семей. Некоторые наивные натуры могут сказать, что это указывает на огромный наследственный фактор в качестве объяснения успешного бросания монеты. Но, конечно же, это не имеет значения вообще, поскольку это просто означает, что у вас не 215 индивидуальных победителей, но скорее 21.5 случайно распределенных семей, которые были победителями.
В этой группе успешных инвесторов, которую я хочу рассмотреть, был общий интеллектуальный патриарх Бен Грэм (Ben Graham). Но дети, которые оставили дом этого интеллектуального патриарха, называли свои "броски" совершенно по–разному. Они пошли в разные места и купили и продали разные акции и компании, но у них были общие данные, которые просто не могут быть объяснены тем фактом, что они все называют броски идентично, потому что их лидер дает им сигналы, как называть броски. Патриарх просто установил интеллектуальную теорию для того, чтобы принимать решения о названиях бросках, но каждый ученик принял решение о своем способе применения теории.
Общей интеллектуальной темой инвесторов из Graham-and-Doddsville является: они ищут различия между стоимостью бизнеса и ценой небольших частей этого бизнеса на рынке. Обычно, они используют эти различия без обеспокоенности теоретиков эффективного рынка в отношении того, куплены ли акции в понедельник или во вторник, январе или июле и т.д. Кстати, когда бизнесмен покупает бизнес, а это и есть то, что делают инвесторы Graham & Dodd через приобретение акций на рынке – я сомневаюсь, что много таких, кто принимает свои решения о приобретении руководствуясь днем, неделей или месяцем, когда возникнет сделка. Если нет разницы, покупается ли весь бизнес в понедельник или пятницу, я не понимаю, почему ученые вкладывают уйму времени и усилий для наблюдения, есть ли от этого разница при покупке небольших частей этих же деловых предприятий. Наши инвесторы Graham & Dodd, само собой разумеется, не обсуждают бета, модель формирования цены основного капитала, или ковариантность в доходах среди ценных бумаг. Это их не интересует. На деле, большинству из них, было бы трудно дать определение этим терминам. Эти инвесторы просто нацеливаются на двух переменных: цена и стоимость (ценность).
Мне всегда казалось необычным, что так много исследований было произведено о поведении цены и объема, объектов создателей чартов. Можете ли вы представить покупку целого делового предприятия только потому что цена делового предприятия значительно повысилась на прошлой неделе и предыдущей? Конечно же, причина, почему проводятся многие исследования этих цен и объемов это то, что теперь, в век компьютеров, имеются практически бесконечные доступные данные по ним. Не обязательно потому, что такие исследования имеют какое-либо применение; а просто потому, что эти данные есть, и ученые упорно работали, чтобы выучить математические умения, необходимые для того, чтобы манипулировать ими. Как только эти умения приобретены, кажется, грешно не использовать их, даже если использование не имеет применения или негативное применение. Как сказал один друг: для человека с молотком все выглядит как гвоздь. Я думаю, группа, которую мы определили по общему интеллектуальному дому, достойна изучения. Кстати, несмотря на все академические исследования влияния таких переменных как цена, объем, сезонность, размер капитализации и т.д. на характеристики акций, не было замечено интереса к изучению методов этой необычной концентрации победителей ориентированных на стоимость.
Я начал это исследование результатов обратившись к группе из четырех из нас, которые работали в корпорации Graham-Newman с 1954 по 1956. Было всего четверо – я не отбирал эти имена из тысяч. Я предложил пойти на работу в Graham-Newman даром, после того как прошел класс Бена Грэма но он отказал мне, как завысившему ценность. Он серьезно воспринимал все связанное с ценностью! После того как я долго канючил, он, наконец, взял меня на работу. Там было три партнера и четверо нас - на уровне "крестьян". Все четверо ушли в промежутке между 1955 и 1957, когда фирма был закрыта и возможно проследить данные трех.
Первый пример (См. таб 1, отдельный файл) Уолтер Шольлц (Walter Schloss). Уолтер никогда не ходил в колледж, но прошел курс вечернего обучения у Бена Грэма в Нью-Йоркском Институте Финансов. Уолтер оставил Graham-Newman в 1955 и добился данных, показанных здесь за 28 лет. Вот что "Adam Smith" – после того как я рассказал ему о Уолтере – написал о нем в Supermoney (1972):
У него нет связей или доступа к полезной информации. Практически никто на Уолл Стрит не знает его и он не выдвинул никаких идей. Он смотрит на цифры в справочниках и отправляет для годовых отчетов, вот и все.
Представляя меня (Шольцу) Уоррен также, на мой взгляд, описал себя. "Он никогда не забывает, что держит деньги других людей и это усиливает его нормальное сильное неприятие убытков."
Он обладает полной цельностью и реалистической картиной себя. Деньги реальны для него и акции реальны - и из этого исходит приверженность принципу "коэффициента безопасности".
Уолтер значительно диверсифицировался, и в настоящее время владеет более 100 акциями. Он знает, как определять ценные бумаги, которые продают меньше своей стоимости частному владельцу. И это все что он делает. Он не беспокоится январь ли это или понедельник или есть ли выборы в этом году. Он просто говорит, если бизнес стоит доллар, и я могу купить его за 40 центов, со мной может произойти что-то хорошее. И он делает это снова и снова. У него намного больше акций, чем у меня - и он менее заинтересован в характере лежащего в их основе бизнеса; кажется, у меня нет большого влияния на Уолтера. Это одна из его сильных сторон; ни у кого нет большого влияния на него.
Второй случай это Том Кнапп (Tom Knapp), который также работал в Graham-Newman со мной. Том до войны получил специализацию по химии в Принстоне; когда он вернулся с войны, то был завсегдатаем пляжей. И однажды он прочитал, что Дейв Додд проводил вечерний курс по инвестициям в Колумбии. Том прошел его на беззачетной основе и так заинтересовался в предмете после этого курса, что, в конце концов, поступил в Бизнес Колледж Колумбия (Columbia Business School), где он получил степень MBA. Он еще раз прошел курс Додда и курс Бена Грэма. Кстати, через 35 лет я позвонил Тому, чтобы уточнить некоторые приведенные здесь факты, и я снова нашел его на пляже. Единственной разницей было что теперь пляж принадлежал ему!